Позвольте и мне присоединиться к вашему обсуждению :)
Давайте не будем забывать про "исторический момент". Человек живет и действует в определенных обстоятельствах, а не в безвоздушном идеальном пространстве.
Маршак с детства был хорошим организатором, это видно из воспоминаний родных. После революции он с товарищами создал один из первых детских театров в стране (и не по заданию партии и правительства, а на энтузиазме, "по своему чистому душевному посылу").
И уже после разгрома его редакции в 1937 году на протяжении всей жизни оставался неформальным литературным центром. Во многих воспоминаниях описано примерно такие знакомство с ним:
"...И вдруг мне передают: Маршак прочитал рецензию и немедленно хочет видеть меня, просит позвонить по телефону. <...> "Голубчик, <...> нам обязательно нужно встретиться... Я читал вашу рецензию. <...> Когда? Нет, зачем же откладывать... Сегодня же...". Так я в первый раз был вызван Маршаком".
Мне кажется, что работа редактора и организатора не была ему чуждой и вынужденной (конечно, не будь революции, никто бы не предложил ему создать новую детскую литературу). Поэтому жалеть о ненаписанных в те годы произведениях мы можем лишь теоретически, Маршак тогда занимался делом, которое ему казалось важным, нужным и которое ему нравилось.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
no subject
Date: 2008-02-10 04:56 pm (UTC)Давайте не будем забывать про "исторический момент". Человек живет и действует в определенных обстоятельствах, а не в безвоздушном идеальном пространстве.
Маршак с детства был хорошим организатором, это видно из воспоминаний родных. После революции он с товарищами создал один из первых детских театров в стране (и не по заданию партии и правительства, а на энтузиазме, "по своему чистому душевному посылу").
И уже после разгрома его редакции в 1937 году на протяжении всей жизни оставался неформальным литературным центром. Во многих воспоминаниях описано примерно такие знакомство с ним:
"...И вдруг мне передают: Маршак прочитал рецензию и немедленно хочет видеть меня, просит позвонить по телефону. <...> "Голубчик, <...> нам обязательно нужно встретиться... Я читал вашу рецензию. <...> Когда? Нет, зачем же откладывать... Сегодня же...". Так я в первый раз был вызван Маршаком".
Мне кажется, что работа редактора и организатора не была ему чуждой и вынужденной (конечно, не будь революции, никто бы не предложил ему создать новую детскую литературу).
Поэтому жалеть о ненаписанных в те годы произведениях мы можем лишь теоретически, Маршак тогда занимался делом, которое ему казалось важным, нужным и которое ему нравилось.