(no subject)

Алексей Толкачев.
Машинист.

"- Вась, слышь!
- ?
- Щас пьяный машинист склад открывал...
- Ну?
- Там стоят трапы, хуяпы, все наши деревяшки!

(Из утренней беседы механиков, чинящих эскалатор в метро)."


Часто бывает - утром в метро едет поезд. Едет, едет, сонный. Сидящие пассажиры, кто не спит, читают. Стоящие, кто не спит, лениво ругаются. В тесноте они и в обиде. Бабушка говорит: "Скорей бы уж взорвали всю Москву совсем, на хер! Чтоб в метро свободней стало". А гражданин ей отвечает: "А все из-за новых русских! Зимой понаставят машин в гаражи и ездят на метро - вот и давка!"

И вдруг где-то посреди черного тоннеля между станциями поезд, ни с того, ни с сего, останавливается. И сразу тишина. Тихо-тихо. Замолчали все. Только что ты орал что-то громко на ухо спутнику, и - враз тишина! Слышно, как у студента в другом конце вагона в наушниках плейера музыка играет. Потом кто-нибудь возмутится. "Господи!" - скажет... На работу опаздывают люди. Кто-то в институт. Но это "Господи!" звучит робко так, скромно, вполголоса. Тихо под землей...

Поезд постоит минуту-другую и едет дальше.

( Read more... )

(no subject)

Девочка и дельфин

[Error: unknown template 'video']

Гиацинтовые острова

Феликс Кривин

ГИАЦИНТОВЫЕ ОСТРОВА

Молодые кайманы плывут на гиацинтовых островах, на островах из цветов,
нигде не пустивших корни. От земли своих предков по течениям рек они
расплываются по материку и выходят в открытое море. Крокодилы редко
выходят в море - разве что в молодости, на гиацинтовых островах.
Молодые кайманы уплывают на гиацинтовых островах.
Когда плывешь на гиацинтовых островах, все вокруг цветет и благоухает,
и кажется, что плывешь на облаке среди голубых небес, среди глубин, в
которых нельзя утонуть, а можно возноситься все выше и выше. И все, что
держало тебя и привязывало к берегу, теперь уходит назад вместе со всеми
этими берегами, и все заботы твои, и все печали твои уплывают назад, а
остается только небо в реке и гиацинтовое облако...
Острова и цветы привыкли знать свое место. И кайманы привыкли знать
свое место - на этом или на том берегу. Но среди цветов попадаются чудаки,
и среди островов попадаются чудаки, и среди кайманов попадаются чудаки - и
тогда на странствующих островах среди странствующих цветов плывут
неизвестно куда странствующие кайманы.
Когда облака пускают корни, приходит конец облакам. И приходит конец
мечте, когда она пускает корни в действительности... Но плывут и плывут
молодые кайманы на гиацинтовых островах, на гиацинтовых облаках по своему
отраженному небу.
Где-то ждет их причал, будущий берег, не отраженная, а истинная земля.
Чтобы растянуться во всю длину, почувствовать себя прочней и уверенней,
чтобы греться на солнышке, провожая взглядом гиацинтовые острова.
Они все дальше, гиацинтовые острова, они уплывают, гиацинтовые
острова...
Потому что они из цветов, нигде не пустивших корни.

(no subject)

Вероника Долина

Что ты знаешь обо мне? Очень мало.
Сорок бочек, сорок тонн арестантов.
Много знала обо мне моя мама.
Больше нет на всей Земле консультантов.

Мои маленькие ноги устали,
Но я же вижу, что стоянка-нескоро.
Выясняется,что мы - не из стали,
А, пожалуй, целиком- из фарфора.

Мы фарфоровые детские люди.
Нам чудовищна важна пантомима,
Но не нужно подношений на блюде
И скандальных вечеров у камина.

Сколько было алебастровых устриц...
Сколько пробковых троянских лошадок!
Обещаний, отвратительно утлых
И пропитанных слезами тетрадок...

А что ты знаешь обо мне? Или знаешь,
Но прилежно, как учили,скрываешь?
Как слепому мотыльку, между клавиш
Ты мне крылышки зажав, обрываешь...

Что ты знаешь обо мне? Очень мало.
Сорок бочек, сорок тонн арестантов.
Много знала обо мне моя мама.
Больше нет на всей Земле консультантов.