(no subject)

Евгений Дубицкий

Петербург-Дождливый май

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Николай Гумилев

ЖИРАФ

Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далёко, далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.

Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.

Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.

Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про чёрную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь кроме дождя.

И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав.
Ты плачешь? Послушай... далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.

 

(no subject)

Екатерина Романова

(no subject)

Юрий Левитанский

Не изменить цветам,что здесь цветут,
и ревновать к попутным поездам.
Но что за мука-оставаться тут,
когда ты должен находиться там!

Ну что тебе сиянье тех планет!
Зачем тебя опять влечет туда!
Но что за мука-отвернуться-нет,
Когда ты должен-задохнуться-да!

Но двух страстей опасна эта смесь,
и эта спесь тебе не по летам.
Но что за мука-находиться здесь,
когда ты должен там,и только там!

Но те цветы-на них не клином свет,
А поезда полночные идут.
Но разрываться между да и нет...
Но оставаться между там и тут...

Но поезда,уходят поезда.
Но ты еще заплатишь по счетам
за все свои несказанные да,
за все свои непрожитые там!

(no subject)

Юрий Левитанский

Это Осип Эмильевич шепнул мне во сне,
а услышалось- глас наяву.
-Я трамвайная вишенка, - он мне сказал,
прозревая воочью иные миры,-
я трамвайная вишенка страшной поры
и не знаю зачем я живу.

Это Осип Эмильевич шепнул мне во сне,
но слова эти так и остались во мне,
будто я, будто я, а не он,
будто сам я сказал о себе и о нем-
мы трамвайные вишенки страшных времен
и не знаем, зачем мы живем.

Гумилевский трамвай шел над темной рекой,
заблудившийся в красном дыму,
И Цветаева белой прозрачной рукой
вслед прощально махнула ему.

И Ахматова вдоль царскосельских колонн
проплыла, повторяя, как древний канон,
на высоком наречье своем:
-Мы трамвайные вишенки страшных времен,
Мы не знаем зачем мы живем.

О российская муза, наш гордый Парнас,
тень решеток тюремных издревле на вас
и на каждой нелживой строке.

А трамвайные вишенки русских стихов,
Как бубенчики в поле под свист ямщиков,
посреди бесконечных российских снегов
все звенят и звенят вдалеке.

(no subject)

Rudolph Dischinger

(no subject)

 Сирень для Левконои :) Кажется такой еще не было...:)

Лушникова Татьяна

Сирень

и еще одна:
Станислав Брусилов

"Сирень у ночного окна"