(no subject)
Sep. 5th, 2007 11:26 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
butavkaЭмиль Золя. "Дамское счастье":
"Все женское белье, все предметы, которые обыкновенно скрывают от взоров, были здесь выставлены в длинной анфиладе залов и распределены по различным отделам. Корсеты и турнюры занимали целый зал: тут были простые корсеты, корсеты с длинной талией, корсеты в виде панциря и особенно много корсетов из белого шелка,подобранных по тонам и разложенных наподобие веера.
В тот день была устроена специальная выставка корсетов; целый ряд безголовых и безногих манекенов выстроился для обозрения; под шелком обрисовывался торс и плоский кукольный бюст, возбуждающий какую-то нездоровую чувственность, а невдалеке на перекладинах висели турнюры из конского волоса и "бриллианта", а на концах этих поперечин торчали огромные, упругие крупы непристойных, карикатурных очертаний.
Далее начиналась выставка изящных принадлежностей интимного дамского туалета, занимавших обширные залы, -казалось, толпа хорошеньких девушек постепенно раздевалась здесь, переходя из отдела в отдел, пока на них не оставался лишь нежный атлас кожи. Тут лежало тонкое белье, белые нарукавники и галстучки, белые жабо и воротнички, всякие бесконечно разнообразные безделицы; они вырывались из картонок белоснежной пеною и возносились вверх, образуя снежные вершины.
Тут были кофточки, лифчики, утренние капоты, пеньюары - полотняные, нансуковые, кружевные, длинные, свободные и легкие одежды, внушавшие мысль о томных потягиваниях поутру после ночи, посвященной ласкам. Затем появлялось нижнее белье, лавиной обрушивались предметы за предметами: юбки всех размеров, юбки, обтягивающие бедра, юбки с волочащимся шлейфом, - волнующееся море юбок, в котором можно было утонуть; панталоны из перкаля, полотна и пике, просторные белые панталоны, которые болтались бы на мужских бедрах, как на чучеле; наконец, ночные сорочки, которые застегиваются до самого ворота, дневные, обнажающие шею и грудь, сорочки,держащиеся на узеньких плечиках, сорочки из простого кертинга, ирландского полотна, батиста, - последний прозрачный покров, который скользит по телу, спускаясь вдоль бедер.
Выставка в отделе приданого далеко не отличаласьскромностью. Здесь женщину поворачивали во все стороны и рассматривали без платья - и не только мещаночку в полотняном белье, но и богатую даму, утопающую в кружевах. Этот открытый для публичного обозрения альков со всей его сокровенной роскошью, с плиссе, отделкой, кружевами становился олицетворением утонченного разврата, когда эти дорогие прихоти переходили всякую меру.
Женщины начинали опять одеваться, и белый водопад белья снова нес мириады юбок, трепетных и таинственных; шуршащая, только что вышедшая из-под пальцев белошвейки сорочка, панталоны, такие прохладные и еще сохраняющие складки, образовавшиеся от лежания в картонках; всем этим предметам из перкаля и батиста, мертвым, разметанным по прилавкам, разбросанным или сложенным в кипы, предстояло приобщиться к жизни тела, стать благоухающими и теплыми, напоенными ароматом любви; то была сокровенно-белая дымка, осеняющая землю по ночам; она уносилась вверх,обнажала розоватый блеск колена, ослепительного на фоне матовой белизны и сводящего мужчин с ума...."
Можно только позавидовать!:))) И у вас хватило терпения прочитать весь отрывок?:))) Спешите? Куда? :)))
В нашем бешенном сумашедшем мире на все эти детали, все эти прекрасные мелочи, все эти тонкости туалета просто нет времени. Другой ритм жизни? Да нет.. Сама жизнь другая. Лучше ли? В чем-то да, а в чем-то нет. Не хватает внимания к этим тончайшим деталям, к этим ненужным безделушкам, к этому уюту в быту и в одежде от которого и на душе хорошо и тепло и просто красиво. Иное понятие красоты? Красота всегда одинакова. У нас просто нет времени на эту красоту. Все куда-то бежим...Начинаем стыдиться даже этой любви к мелочам и безделушкам. Мещанство, вещизм...Столько слов придумали ...
"Фи,какая безвкусица все эти дамские штучки, рюшечки, розочки и подушечки...."
Ух, как красиво это дамское счастье! :)
In the Bodouir
Johann Georg Meyer Von Bremen
"Все женское белье, все предметы, которые обыкновенно скрывают от взоров, были здесь выставлены в длинной анфиладе залов и распределены по различным отделам. Корсеты и турнюры занимали целый зал: тут были простые корсеты, корсеты с длинной талией, корсеты в виде панциря и особенно много корсетов из белого шелка,подобранных по тонам и разложенных наподобие веера.
В тот день была устроена специальная выставка корсетов; целый ряд безголовых и безногих манекенов выстроился для обозрения; под шелком обрисовывался торс и плоский кукольный бюст, возбуждающий какую-то нездоровую чувственность, а невдалеке на перекладинах висели турнюры из конского волоса и "бриллианта", а на концах этих поперечин торчали огромные, упругие крупы непристойных, карикатурных очертаний.
Далее начиналась выставка изящных принадлежностей интимного дамского туалета, занимавших обширные залы, -казалось, толпа хорошеньких девушек постепенно раздевалась здесь, переходя из отдела в отдел, пока на них не оставался лишь нежный атлас кожи. Тут лежало тонкое белье, белые нарукавники и галстучки, белые жабо и воротнички, всякие бесконечно разнообразные безделицы; они вырывались из картонок белоснежной пеною и возносились вверх, образуя снежные вершины.
Тут были кофточки, лифчики, утренние капоты, пеньюары - полотняные, нансуковые, кружевные, длинные, свободные и легкие одежды, внушавшие мысль о томных потягиваниях поутру после ночи, посвященной ласкам. Затем появлялось нижнее белье, лавиной обрушивались предметы за предметами: юбки всех размеров, юбки, обтягивающие бедра, юбки с волочащимся шлейфом, - волнующееся море юбок, в котором можно было утонуть; панталоны из перкаля, полотна и пике, просторные белые панталоны, которые болтались бы на мужских бедрах, как на чучеле; наконец, ночные сорочки, которые застегиваются до самого ворота, дневные, обнажающие шею и грудь, сорочки,держащиеся на узеньких плечиках, сорочки из простого кертинга, ирландского полотна, батиста, - последний прозрачный покров, который скользит по телу, спускаясь вдоль бедер.
Выставка в отделе приданого далеко не отличаласьскромностью. Здесь женщину поворачивали во все стороны и рассматривали без платья - и не только мещаночку в полотняном белье, но и богатую даму, утопающую в кружевах. Этот открытый для публичного обозрения альков со всей его сокровенной роскошью, с плиссе, отделкой, кружевами становился олицетворением утонченного разврата, когда эти дорогие прихоти переходили всякую меру.
Женщины начинали опять одеваться, и белый водопад белья снова нес мириады юбок, трепетных и таинственных; шуршащая, только что вышедшая из-под пальцев белошвейки сорочка, панталоны, такие прохладные и еще сохраняющие складки, образовавшиеся от лежания в картонках; всем этим предметам из перкаля и батиста, мертвым, разметанным по прилавкам, разбросанным или сложенным в кипы, предстояло приобщиться к жизни тела, стать благоухающими и теплыми, напоенными ароматом любви; то была сокровенно-белая дымка, осеняющая землю по ночам; она уносилась вверх,обнажала розоватый блеск колена, ослепительного на фоне матовой белизны и сводящего мужчин с ума...."
Можно только позавидовать!:))) И у вас хватило терпения прочитать весь отрывок?:))) Спешите? Куда? :)))
В нашем бешенном сумашедшем мире на все эти детали, все эти прекрасные мелочи, все эти тонкости туалета просто нет времени. Другой ритм жизни? Да нет.. Сама жизнь другая. Лучше ли? В чем-то да, а в чем-то нет. Не хватает внимания к этим тончайшим деталям, к этим ненужным безделушкам, к этому уюту в быту и в одежде от которого и на душе хорошо и тепло и просто красиво. Иное понятие красоты? Красота всегда одинакова. У нас просто нет времени на эту красоту. Все куда-то бежим...Начинаем стыдиться даже этой любви к мелочам и безделушкам. Мещанство, вещизм...Столько слов придумали ...
"Фи,какая безвкусица все эти дамские штучки, рюшечки, розочки и подушечки...."
Ух, как красиво это дамское счастье! :)
In the Bodouir
Johann Georg Meyer Von Bremen
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2007-09-06 12:42 pm (UTC)Повернувшись, она глядела на странную картину, постепенно таявшую за ее
спиной. Уже почти стемнело; медленно спускались пепельно-серые сумерки. В
бледном свете, еще не угасшем над водой, озеро казалось издали огромным
оловянным блюдом; зеленые деревья с тонкими прямыми стволами как будто
вырастали из уснувшей водной глади и, словно лиловатые колоннады,
обрисовывали своими правильными архитектурными формами причудливые изгибы
берегов; а в глубине поднимались лесные массивы, неясные очертания чащи,
черные пятна, закрывавшие горизонт. Позади этих пятен пламенело угасавшее
зарево заката, охватывая только краешек необъятного серого пространства.
Глубже и шире казался беспредельный небесный свод, раскинувшийся над
неподвижным озером, над низкими перелесками, над своеобразным, плоским
ландшафтом. И от широкого неба, простершегося над этим уголком, веяло
трепетом и какой-то неопределенной печалью: с бледных высот нисходило
столько осенней грусти, спускалась такая тихая, скорбная ночь, что Булонский
лес, закутанный сумерками в темный саван, утратил весь свой светский вид и
словно вырос, полный могучего очарования. Шум экипажей, яркие краски которых
померкли в темноте, казался отдаленным шелестом листьев, рокотом ручьев. Все
замирало. В смутных сумерках посреди озера четко вырисовывался парус
большого катера для прогулок, освещенный последними отблесками заката, и
ничего, кроме этого паруса, треугольника из желтой парусины, непомерно
раздавшегося вширь, не было видно.
И на этой же первой странице романа странице до этого описания можете посмотреть. Писсаро в слове. Это не моё открытие. На тему Золя и импрессионисты много написано.